В статье рассматриваются вопросы развития промышленной политики в Российской Федерации в ближайшие годы. Предметом рассмотрения являются ключевые вызовы для промышленного развития на горизонте 2018-2030 гг., риски и условия осуществления промышленной политики, возможные стратегические альтернативы и следующие из них цели, задачи и элементы промышленной политики. Методология исследования основана на структурировании факторов, определяющих государственную промышленную политику, и приведении их в соответствие c действующими или возможными элементами промышленной политики. В последнем случае направления разработки или адаптации формируются с учётом складывающихся подходов в органах государственной власти и экспертном сообществе.

Основные результаты исследования сводятся к следующему. Наибольшего внимания при реализации промышленной политики, по нашему мнению, требуют глобальные риски усиления санкций. Из возможных стратегических альтернатив промышленного развития целесообразна реализация промежуточного варианта между альтернативами «основа экономического развития и ключевой источник бюджетных доходов» и «средство диверсификации рисков российской экономики». Ориентация на экспорт предполагает концентрацию на формировании долгосрочных глобальных конкурентных позиций. Достижение установленных целевых ориентиров (объемов экспорта) требует постоянных высоких темпов роста промышленного производства – на уровне не менее 4,2% ежегодно. Промышленная политика сводится к действиям по нескольким ключевым направлениям при общей экспортной ориентации. Для каждого из направлений уже в ближайшие один - два года потребуется актуализация как документов стратегического планирования, так и набора инструментов промышленной политики. При продолжительности большинства инвестиционных проектов в промышленности порядка три - пять лет, в основу дорожной карты внедрения новой промышленной политики должно лечь обновление ключевых документов стратегического планирования уже до конца 2018 г., что ограничивает разработку и применение инструментов, требующих существенной переработки правового регулирования.

Сегодня в России выделяются экономические районы, разработанные ещё в 20- 30-е гг. прошлого столетия советским Государственным плановым комитетом. В своё время они сыграли выдающуюся роль. Однако сегодня они никак не соответствуют российским реалиям в условиях рыночной экономики.

Мы попытались выделить новые районы, учитывая природные, экономические, социальные, геоэкологические условия, поэтому выделенные районы носят комплексный географический характер. Мы выделили десять таких районов: Столичный, Европейский Север, Центральный, Европейский Юг, Урало-Поволжский, Северо-Кавказский, Западно-Сибирский, Северо-Сибирский, Южно-Сибирский и Дальневосточный.

В каждом регионе посчитана площадь, численность населения, плотность населения, показаны физико-географические условия, дана характеристика природных ресурсов и хозяйственной деятельности, доля населения, находящаяся за чертой бедности, рассчитан естественный прирост, валовой региональный продукт (ВРП), структура ВРП, обеспеченность пашней, ранг экологической напряжённости, сальдо прямых иностранных инвестиций и ряд других показателей. Все районы очень разные, и в работе даётся подробная характеристика и анализ особенностей каждого региона. В частности, показано несоответствие площади районов проживающей в них численности населения. Если в европейских районах доля населения намного больше доли площади этих районов, то в азиатских районах ситуация обратная: на огромной площади проживает крайне незначительная доля населения.

В эпоху глобализации важно учитывать трансграничные потоки загрязнителей, в связи с этим в работе анализируется роль сопредельных государств в загрязнении выделенных районов России. Показано, что наибольшую опасность для окружающей среды России представляют Украина, Казахстан, Китай.

Актуальное географическое районирование является необходимым условием совершенствования территориальной экономики, и в конечном счёте обеспечения национальной безопасности страны.

Статья посвящена малоисследованному вопросу – постепенной трансформации разрозненного множества мусульманских экономик во всё более влиятельный, самозначимый, хотя и внутренне противоречивый центр геоэкономической и геополитической силы полицентричного мира. Статья на конкретном геоэкономическом примере развивает положения сформулированной авторами ранее концепции формирования и смены моделей мирового экономического развития. Уточнены количественные и качественные характеристики цивилизационного измерения этого процесса. Закрепившиеся в последние десятилетия тенденции развития экономического базиса «мусульманского полюса» и прикладные задачи экономического анализа диктуют необходимость коррекции и уточнения существующего категориального аппарата мировой экономики как отрасли экономической науки путём разделения терминов «мусульманская экономика» (цивилизационно специфичная форма развития национальных экономик мусульманских стран; отдельный неотъемлемый элемент глобальной экономики, содержание которого, с одной стороны, – хозяйственное бытие и благосостояние мусульманского населения всех и каждой из стран мира, а с другой – экономический потенциал, устойчивость и способность к саморазвитию экономик мусульманских государств) и «исламская экономика» (экономика, которая реализует на практике примат норм шариата над конвенциальными рыночными нормами, процедурами и механизмами). При этом и та, и другая остаются материальными условиями сохранения цивилизационной идентичности мусульманства. Однако, если политико-правовые и чисто религиозные аспекты отстаивания мусульманской идентичности в современном мире исследованы достаточно внимательно, то аспект обретения весьма неоднородным мусульманским миром нового качества самостоятельного центра экономической силы и его конкуренции с другими, старыми и новыми акторами за достойное место в нём и гарантию прав населения в глобальном экономическом мироустройстве практически отсутствуют в отечественной и зарубежной литературе. В статье даётся авторское видение нового качества мусульманских экономик как консолидирующейся общности в мировом балансе сил, формирующихся моделях глобального мироустройства, финансовой глобализации и глобального управления. Авторы приходят к выводу, что этот процесс ещё весьма далёк от достижения зрелых или завершённых форм. Сегодня едва ли можно достоверно предсказать конкретные конфигурации будущей самоорганизации «мусульманского полюса» полицентричного мира и характера его влияния на конкретные вопросы глобального миропорядка. Однако, точка невозврата им уже пройдена, и болезненный и противоречивый процесс вызревания такого центра вряд ли остановится.

В статье анализируются основания, имеющийся опыт и актуальные возможности интеграционного строительства в регионе Центральной Азии. Отдельное внимание уделено контексту развития региона, вызовам, с которыми он сталкивается, особенностям политического процесса. Необходимость интеграции обусловлена экономическими и экологическими проблемами, которые странам региона невозможно решить самостоятельно, потребностью в совместном строительстве транспортной и логистической инфраструктуры, а также в обеспечении безопасности. Однако несмотря на наличие этих объективных предпосылок, усиленных потенциалом кроссграничных неформальных бизнес-контактов, имеющийся опыт институционализации многостороннего сотрудничества не привёл к созданию полноценного регионального интеграционного объединения. Государства Центральной Азии всё ещё находятся в поиске эффективной модели взаимодействия друг с другом.

Затягивание интеграции объясняется нежеланием политических элит принять, даже гипотетически, перспективу формирования наднациональных структур. Следуя стратегии «примыкание к сильному» (по С. Уолту), страны региона предпочитают интеграции кооперацию с внешними партнёрами.

В статье представлена оценка перспектив глобализации с теоретических позиций современного экономического знания о международных процессах. Если ещё недавно глобализация выглядела для экономистов как безальтернативное направление экономического развития мира, то сегодня представители экономической науки более не единодушны относительно её будущего. На практике неоднозначность видения развития глобальных процессов проявила себя в возврате национальных правительств к протекционистским мерам во внешнеэкономической политике. В теории – в актуализации новых концептуальных измерений и осмыслений глобализации и её перспектив.

В статье сопоставляется аксиоматика монодисциплинарного и междисциплинарного экономического анализа глобализации. Автор показывает, что основным предметом дискуссии здесь являются такие аспекты глобализации, как изменения в понимании международных экономических отношений, роль государства и негосударственных участников в глобальных процессах и управление глобальными процессами. В конечном итоге сопоставление экономических подходов к исследованию глобализации выводит на первый план экономическую природу факторов ему способствующих и политическую природу факторов его ограничивающих. В современном экономическом знании глобализация проявляет себя как необратимый процесс роста трансграничной экономической взаимозависимости ведущий к созданию общемировых наднациональных политических институтов. Главным сдерживающим фактором здесь выступает институт суверенитета: государства остаются единственным субъектом глобальных процессов, формально свободным игнорировать международные соглашения.

Будущее глобализации также зависит от политической реализации её экономических предпосылок. Эволюция глобальных процессов будет напрямую зависеть от поиска и реализации внешнеполитических решений, которые с одной стороны представляют собой политический компромисс на международном уровне, а с другой, являются результатом консенсуса внутренних политических, экономических и иных социальных предпосылок деятельности субъектов глобальных процессов. В долгосрочной перспективе глобализация – безальтернативное направление эволюции международных экономических отношений. Наблюдаемый же сегодня на практике протекционизм – шаг неэффективный и временный. Государственное регулирование национальных экономик должно постепенно уступить место саморегулированию, осуществляемому через механизмы мирового рынка. Такое саморегулирование деполитизирует глобальные экономические отношения, делая невозможными межгосударственные конфликты и ослабляя проявления национализма и протекционизма.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью критического осмысления цифровизации, присущей современному экономическому укладу. Сформулирована основанная на теории К. Маркса авторская гипотеза о преобладании платформенного капитализма в современных экономических взаимоотношениях. Авторы полагают, что понятие «цифровая экономика» не отражает сущности происходящих процессов с точки зрения теорий капиталистического развития, экономического взаимодействия, а также решения дилеммы координации и конкуренции в экономике. Существенные признаки идентификации современной экономики – это платформенность и распределённость, раскрывающие не технические решения, а особенности экономического взаимодействия и приоритет управленческих решений. Распределённость ориентирована на преимущества цифровой экономики в формате Small Data, опирающиеся на свободу рынка, рыночных отношений и независимость рыночных агентов; платформенность характеризует возможности цифровизации для сокращения трансакционных издержек и монетизации коммуникационных отношений. Определён ключевой признак платформенного капитализма – дизайн рынков («рынков соответствия» А. Рота), которые функционируют на основе цифровых платформ, обеспечивают коммуникацию и взаимодействие участников рынка. Выделены ключевые элементы, которые модернизируют классическое понимание капитализма: 1) перенос оказания услуг в новую среду – платформу, с максимально полным циклом, включая оплату; 2) изменение формы найма работников по оказанию услуг – через платформу, включая частичную занятость; 3) основной источник прибыли, как и объект эксплуатации, становится информационным, а затем и информационно-коммуникационным. Предложен оригинальный подход к идентификации платформенного капитализма как экономической системы, в которой экономические агенты осуществляют владение и распоряжение собственностью на основе платформ, перенося процесс организации производства на исполнителя, дистанцируясь от непосредственного участия в процессе производства и получая ренту от накопленных платформой информационных данных и коммуникационных решений. Исследование возможностей получения ренты от информации и каналов её распространения позволило выделить субъект инвестиционных отношений – цифрового рантье, получающего основной доход от вложений в объекты цифровой экономики – платформы, уже монетизировавшие полезность представленного функционала и данных. Авторы доказывают, что ограниченные возможности контроля над бизнесом приведут к тому, что ожидаемая норма доходности от цифровых платформенных вложений для рантье должна быть существенно выше, чем для акционера. Статья носит дискуссионный характер, положения и выводы требуют дальнейших исследований.

Статья представляет собой основанный на новой научной литературе и архивных документах обширный анализ аспектов, связанных с Эвианской и Бермудской конференциями, среди которых фактор широко распространённого в Европе антисемитизма, продемонстрированного на примере ситуации с еврейскими мигрантами в Польше по документам полпредства СССР от 1923 г.; фактор сионизма, который привёл к разобщению еврейских организаций и даже к сотрудничеству некоторых из них с нацистами, а также международный нормативно-институциональный контекст проблемы беженцев в период работы двух конференций. Отдельно выделяется в целом положительная, но во многом ограниченная роль Ф. Рузвельта в деле спасения европейских евреев. Рузвельт и его ближайшее окружение не были горячими защитниками жертв Холокоста, но не были и безучастными свидетелями трагедии, сделав для еврейских иммигрантов больше, чем правительства других западных стран. Доказывается, что антисемитизм, сионизм и слабость международно-правовой базы оказались непреодолимыми препятствиями для решения проблемы еврейских беженцев. В частности, опровергается распространённое мнение о том, что лидеров еврейских организаций не допустили к участию в указанных выше конференциях. В действительности, занявшее лидирующие позиции в еврейских общинах мира сионистское движение проигнорировало эти конференции, посчитав их вредными в связи с тем, что Англия упорно отказывалась отменять Белую книгу от 1936 г., которая резко ограничивала еврейскую иммиграцию в Палестину. Лидеры сионистского движения оказывали помощь только тем беженцам, которые соглашались поселиться в Палестине.

В статье анализируется роль Австралийского Содружества в работе Эвианской конференции в июле 1938 г. Статья показывает, что отношение правительства Австралии к обсуждаемым вопросам с самого начала было непоследовательным и противоречивым: Австралия была готова участвовать в конференции, только в случае присутствия там Великобритании. Согласившись в итоге направить на конференцию своего представителя, австралийские власти подобрали для этой роли такого кандидата, который не был специалистом ни по миграции, ни по внешней политике. Министр торговли и таможенного контроля Томас Уайт (позднее ставший сэром) занял легалистскую и неконструктивную позицию, которая привела в отчаяние членов еврейской делегации.

Уайт был избран главой одного из двух подкомитетов конференции и относился к еврейским делегатам крайне неприязненно. Его выступление на конференции было высоко оценено различными официальными лицами, при этом оно содержало одни из самых бесчеловечных заявлений за всю историю австралийской политики. И это случилось в тот момент, когда Австралия делала первые шаги на мировой арене как суверенное государство.

Автор обращается к проблеме роли и места архивов в процессе формирования политической идентичности, в том числе в области «политики памяти». В статье обращается внимание на то обстоятельство, что преобладающие представления об архивах подразумевают статичное понимание роли и функционирования архивов. Вместо этого автор предлагает рассматривать архивы как часть широкой сети институтов публичной дипломатии, которые формируют взаимопонимание и сотрудничество в гуманитарной сфере.

Для подтверждения заявленного тезиса статья обращается к деятельности российских архивов в рамках развития российско-чешских отношений. Особое внимание уделяется отражению в архивных документах двусторонних отношений в 1918, 1938 и 1968 гг. Автор делает вывод, что рассекречивание документов по проблемным вопросам двусторонних отношений не всегда приводит к единым оценкам и взаимопониманию, т.к. стороны могут иметь противоположные интерпретации одних и тех же документов.

В рамках данной статьи обращение к истории в контексте внешней политики России рассматривается как апелляция к квазитрансценденции, посредством чего к практическим (политическим, экономическим) аспектам сотрудничества добавляется идеальное измерение. Отмечается, что только в 2010-е гг. отечественная дипломатия стала уделять повышенное внимание подобным символическим аспектам, призванным придать моральное основание проводимому внешнеполитическому курсу через отсылку к той исторической роли, которую играла Россия на международной арене. На практике политизация исторической памяти происходит за счёт включения исторической тематики во внешнеполитический дискурс, а также через различные символические практики обращения к общему прошлому во время официальных визитов. Автор предлагает различать непосредственно места памяти и символические жесты, направленные на их актуализацию. Российско-болгарские отношения характеризуются асимметрией пространств совместной памяти, которые локализованы преимущественно на территории Болгарии. Сам факт наличия общих практик обращения к совместной истории (торжественные церемонии, православные богослужения, возложения венков) позволяет превращать места памяти в совместные пространства памяти, однако интерпретация этих символических жестов в России и Болгарии структурируется разными национальными историческими нарративами. Память о русско-турецкой войне 1877- 1878 гг. и освобождении Болгарии в годы Второй мировой наделяется большим значением именно в Болгарии, нежели в России. Подобная асимметрия приводит к тому, что значительная деятельность по обустройству мест памяти, созданию новых мемориалов оказывается незаметной в России, причём на уровне внешнеполитического дискурса скорее доминируют акценты на негативных моментах (например, действия отдельных вандалов по осквернению памятника Советской Армии в Софии), что лишает проводимую работу на местах символической поддержки и при этом формирует миф о «болгарской неблагодарности».

Представленное исследование посвящено отображению России и россиян в польском историческом кино в XX – начале XXI вв. Цель работы заключается в оценке позиционирования России и россиян в польских исторических фильмах. Исследование призвано обогатить представления о политике польских элит по формированию исторической памяти широких масс населения. Материалы статьи могут быть использованы дипломатами, журналистами, представителями международных общественных организаций, специалистами в области патриотического воспитания и организации работы с молодёжью. В ходе сбора и обработки информации использовались методы дескриптивного анализа и экспертного интервью. Исследование показало, что при создании образов России и её жителей в польском историческом кино доминирует тенденция негативного позиционирования, заданная политической конъюнктурой и культурными стереотипами. Для формирования соответствующих образов применялись манипулятивные практики, основанные на обращении к сфере эмоций и использовании символики с архетипным подтекстом. Кинокартины дореволюционного, межвоенного и постсоветского периодов роднит не только содержательная, но и технологическая сторона: в обоих случаях создатели фильмов применяли стратегии создания образов чужого и фантомного врага, демонизации и дегуманизации. Отрицательно позиционировался не только советский режим, но и сама Россия, изображаемая в роли исторического, вечного врага Польши.

Цель данной статьи – предложить концептуальные рамки анализа отношений президента и Конгресса США в сфере принятия внешнеполитических решений. Формирование внешней политики США происходит, по всей видимости, при столкновении двух сил – рациональной бюрократической логики компромиссов и уступок, а также идеологических, партийных, институциональных и личных интересов лиц, принимающих решения. С учётом этого авторы приходят к выводу, что институт президентства, как правило, способен более оптимально работать на внешнеполитическом направлении, в то время как границы полномочий Конгресса в этой сфере подвижны, зависят от типа принимаемых решений и особенно чётко проявляются при распределении ресурсов для ведения внешней политики. В статье делается попытка вписать данный тезис в теоретический контекст моделей принятия решений Г. Аллисона, моделей практических ожиданий от внешней политики Л. Гамильтона, а также в контекст трансформации взаимоотношений Конгресса и президента США после холодной войны.

Статья посвящена истории вмешательства США в Корейскую войну 1950–1953 гг. Действия американской дипломатии рассматриваются в качестве прообраза подхода Вашингтона к организации дипломатического обеспечения своего вмешательства в локальные конфликты.

Источниковую базу исследования образуют опубликованные и неопубликованные документы дипломатических ведомств СССР и США, рассекреченные материалы ЦРУ, воспоминания и мемуары ряда ключевых действующих лиц.

Инструментом легитимизации вмешательства США в корейский конфликт послужили резолюции Совета Безопасности ООН, принятые в условиях бойкота заседаний советским представителем. Позднейшая история локальных конфликтов показала, что американцы способны организовать свои военные интервенции пользуясь любыми, в том числе откровенно слабыми предлогами.

В первые дни Корейской войны американская дипломатия предприняла усилия по легитимизации вмешательства США, а также содействовала локализации конфликта, изолированию театра военных действий и нейтрализации политических оппонентов Вашингтона, занималась поиском партнёров и союзников для формирования международной коалиции и координацией помощи сателлиту – Республике Корея. Все эти функции выполняются Госдепартаментом и разведывательными органами США при обеспечении вооружённых вмешательств в конфликты и сегодня.

Реакция Вашингтона на ситуацию в Корее иллюстрирует и другую сохраняющую актуальность черту внешней политики США – отказ от сделок с нарушителями установленного США миропорядка даже в первоначально неблагоприятных военных и политических условиях. Вашингтон не отказывался от ведения переговоров о перемирии, но даже в условиях катастрофических поражений южнокорейской армии соглашался вести мирный диалог только после восстановления status quo.

Рецензия на коллективную монографию Russia and the United States in the evolving world order под редакцией А.В. Торкунова, Н. Нунан, Т.А. Шаклеиной. М.: МГИМОУниверситет, 2018. 414 с.

«Россия и США в формирующемся миропорядке» – само по себе название этого англоязычного труда заставляет читателя с первой минуты задумываться о дискуссии, ведущейся в экспертной среде относительно «нового», «трансформирующегося», «эволюционирующего» миропорядка, и даже, как пишут некоторые исследователи, «беспорядка». Авторы пытаются ответить, пожалуй, на самый главный вопрос современных международных отношений – каким станет мир в ближайшие десятилетия. По чьим правилам придётся играть странам после того, как США потеряют возможность осуществлять политику, построенную на принципах однополярности? Случится ли вообще этот «отход», или Вашингтон продолжит борьбу за мировую гегемонию? В каких отношениях он будет состоять со своим главным экономическим и стратегическим конкурентом – Китаем, и какое воздействие последний окажет на весь Азиатско-Тихоокеанский регион? Где место России в этой трансформирующейся расстановке сил, и как сделать наше положение наиболее выгодным, задать правильный вектор развития, как внутри страны, так и в её отношениях с партнёрами?

Рецензия на книгу: Идентичность: Личность, общество, политика / Под редакцией члена-корреспондента РАН И.С. Семененко. Энциклопедическое издание. М.: «Весь мир», 2017. 992 с.

Энциклопедическое издание представляет собой фундаментальный труд, посвященный изучению современного научного дискурса по проблеме идентичности и практики использования этой категории как способа объяснения социальной реальности. Авторы рассматривают проблематику идентичности в самых разных ракурсах – ее концепт, основные разновидности и измерения, методологические подходы и методы изучения, научные портреты авторов, в разное время занимавшихся ее изучением. В написании энциклопедического издания участвовали десятки ведущих ученых из академических институтов и университетских центров России.