Нурулла-Ходжаева Н.Т.

В рассмотрении такого многослойного явления как ислам (как и любой другой религии) исследователь обнаруживает себя на перекрёстке конкурирующих представлений: ортодоксальных, реформистских. Серия «приглашений» на деколонизацию от суфиев позволяет представить ислам не как пугающую сеть муджахеддинов, а, скорее, как нормальное и реальное «сообщество дискурса». Сама тема деколонизации подразумевает общее колониальное наследие и колониальную современность Востока и Запада. Поэтому к раскрытию темы привлечены не только Руми, Ницше, но и философы Хорасана, композиторы Таджикистана, и современные западные философы по данной теме.

Выдвижение дискурса по «границе» и деколониализму в Центральной Азии – это скорее своего рода исследовательский стартап. В предлагаемой статье «граница» представлена как феномен, который формирует и моделирует отношение к собственной истории и культуре народа, к которому человек принадлежит, и соответственно, она же влияет на отношения близких и далёких соседей по планете. Такое циркулярное понимание нормализируется национальным государством, которое не терпит отсутствия идентичности.

В представленной статье речь идёт о согдийцах («купцах вне империй»). Это центральноазиатский народ, живший приблизительно с VI в. до н.э. до почти середины средних веков, и затем «развеявшийся» на просторах Хорасана. На протяжении своей истории согдийцы оставались одними из основных торговых посредников на Шёлковом пути, поэтому большинство современных исследователей признают синонимами «наземный Шёлковый путь» и «согдийскую торговую сеть».

Обнаружение истоков и «другого» – это не единичный акт для большинства мыслителей Хорасана, а скорее одна из ступеней понимания мира. Открытия из одной сферы жизни или науки циркулируют (или иначе развиваются) через вкрапления из другой. На такой «цикл» влияли традиции постоянной мобильности государственных границ, оформляя тем самым гибкость культуры всего региона Центральной Азии, сохраняя одновременно многоцветие интеллектуальной солидарности. Однако такая интерпретация в процессе проектирования «новых историй» независимых национальных государств остаётся невостребованной. Найти выход из лабиринта, создаваемого риторикой о нациях и логикой колониальности (по Кихано), вполне реально.

Предлагаемая статья, это не очередной раунд ревизионизма в истории, речь идет о возможной перспективе снижения масштабов доминирующей европоцентристской эпистемологии на основе которой был выстроен современный стереотип знаний по всей Центральной Азии. Большинство исследователей региона не спешат оценить масштаб конфликтной конфронтации, которая была создана европоцентризмом. Тому свидетельство многочисленные статьи по такой застывшей (и печально тупиковой) дилемме, почему и как разделили земли таджиков/узбеков/казахов.

Жители Самарканда и Бухары на протяжении истории стремились аккумулировать традицию выхода за пределы границ целостного (нередко привилегированного) пространства в местной культуре, экономике и истории. Городские общины находились под постоянным дихотомным напряжением между кочевниками и осёдлыми, тюркои персо-говорящими; в них имелись особые коммерческие, социокультурные и образовательные сети, которые сохраняли в жизненном цикле альтернативность, балансирующую между универсализмом и партикуляризмом. Исходя из этого, тема космополитизма рассматривается в данной статье на примере самаркандской общины.